Небольшая цепочка следов растворялась позади меня. Пустошь не любила чужаков, и всячески старалась исправить тот маленький бардак, что я принес своими ногами, исказив эту идеально ровную снежную пелену. Каждый мой шаг сопровождался стоном. Так Пустошь давала мне понять, что мой путь не близок, и то, что мне здесь не рады.  Небо было белым…  Все вокруг было белым. Чертов снег, он все падал и падал, что порой даже казалось, что он, тихонько скрипя, отрывался от земли и исчезал в небесах. Белый… Даже когда смотришь вверх, начинаешь сомневаться, а верх ли это, и не упал ли ты. Даже само понятие расстояния было бы здесь абсолютно бесполезно – в Пустоши Путей нет ни направления, ни расстояния, даже само время замедляло свой бег. Стрелка компаса упрямо крутилась против часовой стрелки. Что ж, хоть что-то радовало глаза.  - Помни, - ржавыми голосами шептали Восточные Тени, - если стрелка компаса крутиться против часовой стрелки, это значит что Одинокая Скала уже рядом,-  я не знал кто они такие, но Крот советовал верить им. Крот… Почему ты оставил меня в столь трудный час? Без тебя я обречен на провал… Да растворяться они в лучах утреннего солнца, если это была ложь, и я бреду неизвестно куда. В мои планы никак не входило умереть в столь скучном месте. Интересно, а Восточным Теням ведом страх смерти… Наверно нет, ведь они хвастаются тем, что убежали от своих владельцев, что бы обрести вечность. Да кому нужна вечность, если ты не знаешь чем занять себя вечером.  Каждый шаг давался все труднее и труднее, злая воля Пустоши давала о себе знать. Странное это место, Крот любил рассказывать мне о ней, он наверное шутил, когда говорил, что те кто не смогли найти свой путь в Пустоши, растворялись и становились Тенями. Вот такая участь меня никак не устраивала, и я все чаще проверял, не начал ли растворяться и я. Сняв грязную и потрёпанную перчатку, я взглянул на свою руку… Нет, растворяться я еще не начал, так как передо мной была все та же ссохшаяся рука голодного и уставшего человека, рука человека который устал настолько, что готов был бы умереть если только закроет глаза. Желтая кожа, трещины… Хм, гной… От переохлаждения пошли воспалительные процессы. Как только я слегка прикоснулся к опухали, тупая боль моментально пронзила мой сонный мозг. Боль… Боль это хорошо. Боль это значит, что я еще жив, а если я жив, значит что я могу продолжить свое жалкое путешествие.  - Запомни, Пустошь неустанно следит за тобой, - неугомонно скрипели Восточные Тени, - каждый твой шаг, каждая твоя мысль, каждый твой взгляд, все имеет смысл, и как только ты оступишься, Пустошь нанесет тебе удар, - какая ирония судьбы, что эти слова всплыли в моей туманной голове только тогда, когда под моими ногами раздался треск. Моя вялая попытка отпрыгнуть в сторону была беспощадно проигнорирована, и мой организм пронзило жалкое подобие страха.  Хм, все же у этого места есть верх, и есть низ, и значит что все не так уж и плохо. Оправившись от страха, мой мозг стал судорожно соображать, что же происходит, и лишь белая точка давала ответ – я падаю. Долго. И как только я поддался отчаянью, что у этого места нет дна, мои ноги пронзила острая боль. Нет, у этого места все же есть дно, и я его достиг. Удар. Удар и за ним еще один. Мое сердце все еще бьётся, а это значит, что я еще жив, нет, сегодня мене не везет.  Пока мои глаза привыкали к темноте, я взглянул вверх, и то место, откуда я упал, казалось лишь белой крупинкой перхоти на роскошном черном платье. Я вдохнул полной грудью, и едва не умер от приступа кашля. Облако пыли, которое поднялось от моего падения, даже и не думало садиться, и в этом было свое очарование. Оглянувшись вокруг, я увидел серые плиты… Нет, их истинный цвет мне был неизвестен, все покрывала пыль. Многовековая пыль, которая помнила всех тех безумцев, которые осмелились бросить вызов Пустоши Путей. Слой пыли был настолько огромен, что мои ноги погрузились в него по самые щиколотки. Прикоснувшись к нему, я испытал легкую эйфорию, я словно путешествовал во времени, и с каждым миллиметром погружения, я проходил сквозь века, и это согревало мое озябшее сердце.  Первый шаг не дался мне легко, падение с такой высоты не могло не сказаться на моем уставшем теле, даже если я и был в Пустоши, законы для всех одни, и всю их беспощадность я ощущал на себе. Каждый шаг сопровождался импульсом, который проходя сквозь мое тело, пронзал мой мозг, разрывая в клочья все мои попытки собрать свои мысли воедино. Хромая я шел вперед. Бездействие – смерть, движение – жизнь, все правила установленные Кротом, я выполнял безукоризненно, испытывать их истинность, рискуя своей жизнью, у меня не было никакого желания.  Что же это за место, такой вопрос скромно посетил мой мозг. Я достал компас. Хм, стрелка компаса настолько быстро крутилась против часовой стрелки, что это просто гипнотизировала, и уже было сложно отвести глаза, но чувство рвоты быстро вернула мне  способность контролировать свое тело. Что ж, по крайней мере, я не сбился с пути, и это место именовалось Лабиринтом Входа.  - Лабиринт Входа, самое запутанное место в мире, и если ты повернешь не туда, знай, Они уже идут за тобой, - все еще неугомонно скрипели Восточные Тени,- помни, всегда иди прямо, никогда не поворачивай,  Лабиринт сам приведет тебя туда, куда нужно! – мудрый совет, и пренебрегать им было бы слишком расточительно – это место, как и Пустошь, не прощает ошибок.  Тишина… Только сейчас я заметил, что все звуки словно умерли, и только мое сердце нервно колотилось в моей грудной клетке. Я попытался крикнуть, но услышал лишь только хрип. Пыль отлично поглощала звук, и это было мне на руку – Они еще покуда не знают что я здесь, и это позволит мне выиграть немного времени.  Все вокруг меня было серым. Серый. Да, это куда лучше чем белый. Причудливая игра света, который как будто бы источала сама пыль, создавала причудливые узоры на стенах лабиринта. Мифические чудища, храбрые воины, боги и фантастические пейзажи, все это вырисовывалось на многовековом слое пыли, и при каждом шаге, у меня возникало чувство, что все эти образы живые, и они неусыпно следят за каждым моим шагом, жадно улавливают каждую мою мысль, и вдоволь насытившись, исчезали в потоке времен.  Когда я уже был на грани отчаянья, сбившись со счета пройденных поворотов и уже решив, что я иду по кругу, я увидел его. Кукольник. Мерзкое существо, чья голова лысая голова была похожа на голову муравья, его тело было скрючено самым ужасным образом, что даже одетый на него бирюзовый пиджак, скорее казался штанами. Его плечи были сдвинуты вперед, руки тонкие как плети, были бледны как у мертвеца, а желтые немигающие глаза впивались в мое тело. Он тоже заметил меня, и самая отвратительная улыбка исказила его мерзкое лицо, настолько мерзкое, что если бы у слова мерзко был абсолютный эквивалент, то его голову можно было бы показывать другим, в качестве яркого примера. Но его радость можно понять, мало кто осмеливается идти к Одинокой Скале, и еще меньше доходят до Врат, стражем которых был Кукольник.  - Что тебе надобно, чужак? – словно гвоздь, которым провели по ржавому листу железа, его голос разрезал гробовую тишину.  - Я пришел, что бы войти! – мой голос звучал жалко, я понимал, что мои шансы тают как свеча. Нужно собраться, моя жизнь висит на волоске, а ведь ничто не заставляет людей соображать, как страх смерти.  - Дерзость тебе не к лицу, мой птенчик,- на его губах заиграла ухмылка.  - Дерзость к лицу тем, у кого есть дар! - я попал в точку. Искра любопытства пробежала в его глазах немигающих глазах, и теперь осталось только договориться, и проход будет открыт.  - Дар... Давно мне давали дары. Похоже, ты говорил с тем, кто был на Одинокой Скале, и он научил тебя, как нужно говорить. - Страх мелькнувший в моих глазах, выдал меня, и теперь весь этот спектакль уже не имел смысла, и Кукольник лишь ехидно улыбался, облизывая свои высохшие и истрескавшиеся губы, опухшим от жажды языком, не упуская момента оскалить свои кривые и желтые зубы.  Стараясь как можно больше привлечь его внимание, я открыл свой дорожный рюкзак. Мои скудные запасы были на исходе, и мне очень повезло, что я нашел Врата, иначе я даже и не знал, от чего бы я умер, от недосыпа или от голода, хотя возможно, они убили бы меня на пару. Сухари, тушенка, измятая пачка сигарет, ага, вот она, мой специальный запас, фляга с родниковой водой. Достав ее, я слегка встряхнул. Звук плесканья воды, наполнил мои уши, о, как же давно я не слышал эти приятные звуки.   Желтые глаза Кукольника впились во флягу. Крот рассказывал мне, что в Пустоши, нет богатства больше, чем чистая вода, и наблюдая за Кукольником, я понимал что эти слова были правдой. Он был как голодный кот, перед носом которого подвесили кусок мяса, и лишь только неведомая сила удерживала его на месте от того, что бы он ни накинулся на меня.  Перестав испытывать его терпение, я кинул ему флягу, и он без промедления выплеснул ее содержимое себе в рот. Урча от удовольствия, он заметил, что несколько капель упали на пол и впитались в пыль. Это зрелище было еще кошмарней, чем гримаса на его лице: чавкая и отплевываясь, он с упоением на лице жевал впитавшую воду пыль, и не ожидав подобного зрелища, мой желудок решил вывернуть наизнанку свое содержимое. Скрипящий смех и звуки рвоты смешались в одну ужасающую симфонию, и после того как меня отпустило, я поднял глаза и увидел, что Кукольник был удовлетворён.  - Дар принят, ты можешь пройти, - и с этими словами, он коснулся одного из черепов, что выпирали из Врат.  Оглушительный грохот заставил меня, зажав уши, скрутиться в клубок. Кукольник, жадно наблюдая за моей реакцией, лишь истерично хохотал. Слегка оправившись от грохота, я осмотрел Врата. Это были невероятных размеров врата, которые были вымощены из скелетов различных существ, их ширина была настолько огромной, что их крайние створки утопали в серой дымке, а их вершина, по легенде, не имела конца. Зачем они были нужны? Они лишь демонстрировали ничтожность всякого, кто осмелился их пересечь.  Когда створка отодвинулась на расстоя
а ещё занялся спортом и хочу знать широкая спина на турнике и всё что связано с развитием спины